տ 33 մերը/ և մայրը
էջ 49, տ 3 խանութի դռանը/ խանութի դռանը ու կանչում.– էստի Համեցե′ք, էստի Համեցեք.․․
տ 5 Խանութի դռանը կանգնած ~ կանչում էր Գիքորը խանութի դռանը կանգնած— Լ-ում չկա
էջ 52, տ 16 Գիքորը բազազ Արտեմի խոհանոցում/ Գիքորը խոհանոցում
տ 18 Պառավ դեդին օրը/ Բազազ Արտեմի մայրը, պառավ դեդին օրը
տ 31 Օճորքին/ իրար
էջ 53, տ 19 շորերը/ նրա շորերը
տ 30 Էլ/ էր
տ 36 Ալի՜, ալի՛, հե՛ Գիքոլ… I Արի՛, արի՛, հե՛ Գիքոր…
1897—1908
(էք 54)
ԵՐԿԱԹՈԻՂՈԻ ՇԻՆՈԻԹՑՈԻՆԸ
НАКАНУНЕ
Лето 1895 года я провел в лорийских горах. В это время только что начались работы по проведению тифлисо-карсской железнодорожной линии, и рабочие так и кишели в Лорийском ущелье.
Дело было под вечер. У порога дома дяди Ованеса, сидя на бревнах, беседовали несколько сельчан. Разговор шел о строящейся железной дороге, о том, для чего она строится, пользу или вред она сулит сельчанам, во что она обойдется, как начались работы и т. п. Дядя Несо стал рассказывать, когда и как начались работы по постройке.
– Раз я и наш Мадо выходим из лесу на поляну. Вдруг видим внизу, в ущелье, показались несколько человек в белых картузах։ они стали подыматься все вверх да вверх, по реке. Я сразу же узнал, что это планщики.
– Эй, говорю, Мадо!
– Что такое?
– Тут, говорю, что-то неладно!
– Чего неладно: чужестранцы, должно, заблудились,— вот и идут себе.
– Нет, говорю, тут что-то неладно! А вот, увидишь!
Идем это мы и видим, что на крыше-то мельницы какой-то белый шест торчит.
– Эй, говорю, Мадо!
– Что?— спрашивает он․
