говоря «христианский народ» понимали под этим именем армян, грузин, греков, католиков айсор и др.
Таким образом, грузины и мусульмане в Закавказье образовали два конца, а армяне стояли между ними.
С одной стороны армянин установил социально революционную связь с грузином, с другой—имел узко национально-племенные столкновения с мусульманским элементом.
Таким образом, армянин являлся как бы «идейным сквозняком», очень многие из армян, идейно слабые, получили от этого сквозняка насморк, смутились, смешались и образовали неопределенную смешанную толпу, которая то чихает по узко-национально, то социалистично. Чихание это всегда вызывает недоразумение и споры о том, кто он такой, этот чихающий, социалист, или шовинист, а здоровый элемент, социалистический или национальный, переживает тяжелую драму.
И в то время, как среди грузин движению дает тон социализм, среди татар этот тон дает мусульманство, среди армян—армянский кровавый вопрос об Армении, который смешиваясь с социализмом, уже обратился в национально трагическую драму.
Таким образом, среди кавказских главных народов, в этот тяжелый исторический момент, является грузинский народ, обращающий на себя наибольшее внимание и ему, видным деятелям его, предоставлено играть несчастную роль кавказского Гамлета, роль силы для установления в свою колею кавказской жизни.
Грузия, хотя и разбитая и расстроенная, но еще живая национальной самобытной душой вошла в начале 19 века в состав русского государства.
Она немедленно стала укрепляться, развиваться хотя и не на национальных началах, и жить, если и несвободной политической жизнью, то по крайней мере
