науке, а потому продолжение этого рода работ крайне желательно и представляет собою большое значение для будущего. Независимо от сего, собранный г. Тораманяном материал имеет большое художественное значение.
Что же касается до графического исполнения, то мы находим, что оно является гораздо более сильным там, где оно сводится к чертежу, и более слабым там, где оно выливается в форме сложного рисунка.
Ввиду этого, наиболее удачными являются у него прямолинейные обмеры, которые отличаются значительною тщательностью, затем орнаменты геометрического характера и, наконец, стилизованный растительный орнамент, причем за изображениями такого рода можно признать полную документальность.
Более слабыми являются изображения человеческих фигур и животных, который для полной точности желательно было бы фотографировать.
Независимо от сего, самое исполнение вчисто отличается некоторою сухостью и иногда грешит в построении теней, вследствие чего не может служить оригиналом для издания; поэтому в этом последнем случае было бы весьма желательно поручить исполнение вчисто опытному рисовальщику по обмерам и рисункам г. Тораманяна.
Что же касается до планов зданий, то для их абсолютной точности, следует предложить г. Тораманяну ознакомиться со способом их обмера, предложенным архитектором П П. Покрышкиным в «Известиях Императорской Археологической комиссии.
Академик архитектуры М. Преображенский».
(Տե'ս 1-е приложение к протоколу заседания Историко-филологического отделения, 21 мая 1908 г. стр. 1106)
գ. «Записка профессора Н. Я. Марра
Торос Тораманян родился в Турции, у развалин Карахисара в Малой Азии. Воспитание получил домашнее, армянское. Еще в детстве проявлял пристрастие и способности к рисованию. Сородичи-односельчане помогли ему поехать в Константинополь. Для снискания себе средств к жизни он поступил к столяру подмастерьем, занимался столярным делом. Он был уже взрослый. Благодаря проявленному на экзамене природному дарованию, ему удалось поступить в Художественную школу вместе с молодыми, значительно более, чем он, молодыми товарищами. В числе их были не только армяне, но и иные турецкоподданные, в первую голову турки. Школа эта государственная (турецкая), но преподавателями в ней были европейцы: немцы, французы и итальянцы, да кое-кто из греков и армян. Окончив с успехом школу по архитектурной части, он мечтал о поездке в Западную Европу для усовершенствования. Время совпало с поворотом в турецкой политике в отношениях к армянам: турецкоподданные армяне в Турции оказались чужаками. Одной из первых жертв этой негосударственной политики оказались успевающие армяне—питомцы названной
