Էջ:Լetter, Toros Toramanyan.djvu/459

Художественной школы. Кстати сказать, Торос Тораманян не только не имел никогда ничего общего с так называемой революционной армянской партией в Турции, но в деятельности ея и до известной резни армян, и после этого события видел лишь источник нарастания несчастний и угнетения мирного земледельческого армянского населения в Турции: он родился и первые годы рос в этой среде и хорошо знал ее реальное горе и нужды. Итак, Торос Тораманян не получил стипендии на поездку в Западную Европу. Но он не унывал. Трудом достиг известного благосостояния, устроившись в Румынии: был практиком-архитектором. Ему приходилось поддерживать престарелых братьев и сестру, остававшихся в Турции. Несмотря на это, он накопил небольшую сумму, достаточную для временного пребывания в Париже. Здесь, не имея возможности регулярно работать в какой-либо высшей школе, занимался чтением французских книг по истории искусства—преимущественно архитектуры, и изучением, для удовлетворения личных запросов, личного любопытства, памятников искусства в музеях. Жизнь вел замкнутую, едва перебиваясь на скудный запас заработков в Румынии. Не владея свободно живою французскою речью, скромный и чрезмерно застенчивый, он случайно завел одно знакомство лишь в армянской колонии. Судьба столкнула его с г. Басмаджяном, человеком смелым и предприимчивым, хотя и не обладающим научною подготовкою или какими-либо серьезными данными по специальности, которою он любил заниматься: занимаемся так называемыми армянскими или ванскими клинообразными надписями и издает в Париже армянский орган «Филолог» (Банасер), в котором по временам сотрудничает, между прочим, известный французский арменовед, профессор Meillet. От такого занятия филологией часто достаточно сделать один шаг, чтобы влечься археологией. Г. Басмаджян предпринял археологическую поездку в Русскую Армению, в частности в Ани. Именем популярного среди армян Ани г. Басмаджян рассчитывал собрать среди сородичей средства. Говорилось, что он имеет небольшую субсидию не то от французского правительства, не то от французского Азиатского общества. Г. Басмаджян в качестве сотрудника для описания анийских памятников архитектуры пригласил г. Тораманяна. Это было в 1903 году. Торос Тораманян находился уже у себя в Румынии. Он бросил дела, дававшие ему средства к жизни, решив ознакомиться с памятниками родной страны. Об этих памятниках тогда у него были лишь романтические представления. Г. Басмаджян довез его до Ани. Сравнив, что до сих пор известно в печати, с тем что он увидел на самом деле. Торос Тораманян поразился несоответствием, неполнотою, неточностью и прямо-таки неправильностью существующих рисунков, планов, разрезов и других архитектурных чертежей. В художественной ценности анийских памятников Торос Тораманян, тогда еще не смотревший с исторической точки зрения, был сильно разочарован. Но он увидел необходимость дать детальные и скрупулезно-точные чертежи памятников на основании непосредственных наблюдений и точных обмеров. Очевидно, этого нельзя было сделать в одну, другую неделю, как думал г. Басмаджян, недостаточно было и месяцев. Об этом.