сама не знала. Но она твердо решила приобщить внучку к деревенской жизни. «Как было бы хорошо, если бы они остались в деревне»,—дрлала она. С тайной надеждой думала она о миге, когда ей удастся научить внучку молиться...
Между тем, Тигран все говорил, что нужно ехать в город.
В одно прекрасное весеннее утро Мина-Биби и Онжик пошли к ущелью. Мина-Биби стала говорить Онжик, что она стара, скоро умрет. Мина-Биби скрыла от Онжик, что ведет ее к часовенке. Рассказ бабушки сильно повлиял на ребенка, и Онжик не знала, что сказать. Наконец, они подошли к часовне—полуразрушенной деревенской часовне.
Мина-Биби подошла к закопченному от свечей камню-памятнику, опустилась на колени, благоговейно наклонилась к камню и поцеловала холодные плиты. Онжик с удивлением смотрела на бабушку и спрашивала, почему она целует камень. Мина-Биби встала, 20 попросила Онжик сделать то же самое, поцеловать камень.
— Не хочу, камень грязный,—отвечала Онжик.
Мина-Биби не произнесла ни слова, изумленная ответом подростка. Затем, придя в себя, она вошла в часовню. Онжик за нею последовала. При входе Онжик ударилась головой о косяк двери. Онжик рассердилась на дверь.
— Тут нельзя сердиться, бала,—сказала бабушка.—Бог будет недоволен.
—Бога нет, бабушка,—веско произнесла Онжик.
Мина-Биби показалось, что стены часовни рухнули и громадный камень скатился на ее голову. Она вспомнила, что сын с семьей скоро уедут в город. Старинные стены часовни услышали сдавленные рыдания Мина-Биби.
