Էջ:Mikael Nalbandian, vol. 5.djvu/244

тверды на почве, всячески избегали с той тщательностью, с ка¬ кой избегает опытный капитан фарватеров. Все эти кривые ли¬ нии, описанные нами, во избежание кратчайшей прямой, чтобы достигнуть до точки, составляют те кудрявости, которых именно чуждается народ и что как какой-нибудь непроницаемой стеной отделяли литературу от народа. Некоторые формы нового языка были тоже в пренебреже¬ нии на том основании, что их нет в древнем, потому что употреб¬ лялись только те из наклонений и времен, которые составляли буквальный перевод соответствующих наклонений и времен древ¬ него языка, как будто армянин XIX столетия подпиской обязал¬ ся античным армянам не выразиться в грядущем иначе, как го¬ ворили 2000 лет тому назад. Вот вопиющая ошибка и прямо противоречащая нашему началу: ввести в употребление новый язык. Ведь никто из образцовых дебатеров туринской палаты или из флорентийских ораторов не стесняется авторитетом Сене¬ ки или Цицерона; для него все равно как бы они ни говорили в свое время, потому что сознает себя в полном праве говорить по-своему в настоящее время. Язык, это продукт времени, кото¬ рый вырабатывается сообразно с понятием и цивилизацией на рода, дурно ли, хорошо ли, это другой вопрос, а факт состоит ь том, что он, как язык времени, имеет такое же полное и непри¬ косновенное право, какое в свое время имел предшествовавши? античный! К тому, почему тот хорош, а этот нет? Где эта абсо лютная единица, которая может отвечать на вопрос? Ничего аб солютного нет, а все ценится относительно, судя по точке зре ния. А что такое точка зрения? Авторитет? В таком случае пре словутая точка зрения не свободна, а раба! Точка зрения нечт< иное, как понятие и вкус, что суть атрибуты живого человека стало, продукт времени и цивилизации. Но если время это, ни чего не говоря в укор тому, что прежними было принято за нор му, оставит его совсем и создаст другое на новых началах, раз ве это не есть (правда, безгласное), зато фактическое отрица ние не только красоты, но и годности того, некогда обожаемого идеала. Какая польза современному человеку (в социальном отноше нии) от красоты и изящества мертвых и холодных статуй Ми кель Анджело, когда у него недостает действительной живо женщины, допустим даже, что и не такой изящной, но все же жи вой, и, следовательно, соответствующей его социальным и физис логическим потребностям? Человеческая природа не откажете и от самой безобразной даже женщины, когда нет более изяш 244