Кто требует, чтобы в форме пасторалей писались романы об ударниках?
Неужели пролетариат?
Кто требует, чтоб в нашей литературе живого человека заменял вымышленный «классовый манекен»?
Неужели пролетариат?
Значит критики? (И то не все!) Быть может, даже среди критиков есть исключения?..
Но, товарищи, давайте скажем, что за критиками не видеть гигантскими шагами прокладывающего себе путь к овладению культурой живого класса, от имени которого зря иногда негодуют его непрошенные «представители» в критике»—давайте скажем, что за этими действительно «классовыми манекенами» не видеть класса и эпохи значит — за тощими деревьями критики не видеть мощного леса пролетариата.
Мало того: я могу признаться перед съездом, что я тоже неоднократно негодовал на критику, так как эта «критика» не раз вульгарно замалчивала искусство, выпячивая голую «идеологию».
В наших национальных республиках «левизна» нередко умножается на бездну невежества — обстоятельство, не особенно способное дать положительный эффект. Однако давайте мы, советские писатели этого типа, признаемся тут в одном, раскроем один психологический секрет.—и я уверяю вас, что от этого мы лишь выгадаем не только как честные советские граждане, но в особенности как писатели.
